Угроза для жизни статья

30.09.2020 by admin

УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

Ганченко Олег Игоревич

адъюнкт кафедры уголовного права Краснодарского университета МВД России

(тел.: 88612583563)

Понятие шантажа в уголовном праве

Аннотация

В статье рассматриваются сложившиеся теоретические подходы к определению понятия «шантаж» в уголовном праве и формулируется авторское видение данного понятия

Ключевые слова: уголовная ответственность, преступление, шантаж, вымогательство, психическая безопасность, угроза.

Key words: criminal responsiblity, crime, blackmail, extortion, psychic safety, threat.

действующем российском

В уголовном законодательстве термин «шантаж» используется в шести случаях: п. «г» ч. 2 ст. 127.2, ст. 133, ч. 2 ст. 185 5,

ч. 1 ст. 302, ст. 304, ч. 2 ст. 309 УК РФ. При этом определение данного понятия в уголовном законе отсутствуют, не предлагаются официальные разъяснения данного термина и на уровне Пленума Верховного Суда РФ. Применение же метода систематического толкования уголовного закона также не позволяет сделать однозначные выводы о существе понятия шантажа.

В свою очередь, уголовно-правовая доктрина в контексте изучения шантажа характеризуется порой кардинально различающимися точками зрения. Так, зачастую шантаж определяется как «угроза разоблачения, разглашения позорящих, компрометирующих сведений (истинных или ложных) о потерпевшем (потерпевшей)» . Как пишет РД. Шарапов, «шантаж в самом полном виде определён в составе вымогательства (ст. 163 УК РФ) — угроза распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких» .

Вместе с тем, закономерно возникает вопрос о предпосылках для подобных выводов, ведь в тексте диспозиции ч. 1 ст. 163 УК РФ отсутствует указание о том, что в данной уголовно-правовой норме описываются признаки шантажа. Как

правило, авторы не углубляются в существо вопроса, априори идентифицируя шантаж как вымогательство в смысле ст. 163 УК РФ. При этом, безусловно, основания для утверждения о том, что шантаж — это вымогательство, имеются. Дело в том, что о таком понимании шантажа свидетельствуют результаты применения историко-правового метода исследования и соответствующего приёма толкования уголовного закона. Однако, на наш взгляд, самого по себе факта сложившейся исторической традиции понимания шантажа как вымогательства ещё недостаточно для такого вывода в современных условиях развития науки уголовного права и практики её применения.

Стоит отметить, что отдельные авторы, анализировавшие уголовно-правовое понятие шантажа, вносят определённые коррективы в сложившееся понимание этого термина. Так, в юридической литературе нередко п о д ч ё р к и в а е т с я , ч то п ри ш а н т а же соответствующие сведения могут и не иметь характер позорящих, главное состоит в нежелательности огласки таких сведений . Например, И.Ю. Бунева предлагает следующее определение шантажа применительно к составу принуждения к даче показаний (ст. 302 УК РФ): «шантаж — это угроза распространения информации, которую потерпевший или близкие ему лица желают сохранить в тайне» .

В то же время, подобные воззрения на шантаж, по нашему мнению, могут быть подвержены определённой критике. В частности, в

УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА приведённой формулировке незаслуженно отсутствует указание о том, что шантаж имеет такую характеристику как требование о чём-либо. Думается, что это свойство шантажа является бесспорным. Хотя в теории уголовного права это признаётся не всеми. Так, Д.Ю. Жданухин считает, что «специфика шантажа, как уголовно-правового явления, не связана с требованием, которое является обязательной структурной частью психического принуждения». И далее автор пишет, что «вместе с тем, нельзя отрицать, что шантаж как явление, требующее уголовноправового регулирования, появляется только в связи с принуждением, т.к. шантаж используется для воздействия на волю лица, а не его здоровье, честь и достоинство, что имело бы место при угрозе распространения сведений, не связанной с какими-либо целями виновного» .

Полагаем, что подобные высказывания являются в определённой степени противоречивыми. Как свидетельствуют результаты проведённого нами исследования, неотъемлемым свойством шантажа является тот факт, что он предполагает конкретное требование виновного. Более того, основной целью шантажа выступает именно стремление виновного добиться от потерпевшего выгодного для себя поведения.

Кроме того, данные рассуждения оставляют вне поля зрения вопрос об обоснованности признания шантажа лишь деянием, при совершении которого субъект угрожает распространить нежелательную к огласке информацию.

В связи с тем, что уголовно-правовой наукой шантаж изучается преимущественно в контексте какого-либо состава преступления, где шантаж выполняет функцию лишь одного из признаков состава преступления, в теории формулируется соответствующие разъяснения. Так, А.Г. Уфаловым предлагается определение понятия имущественного шантажа: «это требование противоправной безвозмездной передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера, не носящих признаков сделки, под угрозой распространения заведомо ложных сведений, позорящих потерпевшего или его близких, а равно иных сведений личного характера, которые могут причинить вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких» .

Представляется, что подобные трактовки шантажа могут быть приемлемыми для отдельных составов преступлений, но, учитывая распространённость термина «шантаж» за пределами какой-либо одной главы и даже

раздела отечественного уголовного закона, возникает потребность разработки универсального определения рассматриваемого уголовно-правового понятия.

Анализ юридической литературы показывает, что такие решения предлагаются в доктрине уголовного права. Например, А.И. Чучаев утверждает, что шантаж представляет собой одну из форм угрозы, состоящей в запугивании потерпевшего, для создания обстановки, вынуждающей совершить определённые действия .

Как видно, А.И. Чучаев не ограничивает понимание шантажа исключительно фактом угрозы распространения нежелательных к огласке сведений. Однако, справедливости ради, стоит отметить, что такое толкование термина «шантаж» некоторые авторы считают чрезмерно широким. Так, А.А. Калашникова в обоснование своего мнения пишет, что «любая угроза как обещание причинения зла, неприятностей, при наличии оснований опасаться её осуществления, запугивает и преследует те же цели» . Критикуя обозначенную точку зрения, Э.В. Зеренков указывает на то, что «это расширительное толкование не соответствует понятию шантажа как угрозе разоблачения, разглашения компрометирующих сведений» .

Вместе с тем, имеются основания полагать, что такая критика базируется на догматичном восприятии понятия «шантаж», не основаны на положениях действующего уголовного закона.

Думается, что многие авторы упускают из виду этимологию слова шантаж. Слово «шантаж» означает «запугивание, угроза разглашения позорящих, компрометирующих сведений (действительных или ложных) с целью вымогательства или с какой-нибудь иной целью» . Аналогичным образом разъясняется этот термин и в толковом словаре русского языка: шантаж — это «неблаговидные действия, угроза разоблачения, разглашения компрометирующих сведений с целью вымогательства, а также вообще угроза, запугивание чем-нибудь с целью создать выгодную для себя обстановку» .

Вполне очевидно, что грамматическое значение термина «шантаж» включает в себя угрозу распространения каких-либо компрометирующих сведений. Но, в то же время, прямо указывается и на то, что шантаж может быть представлен «запугиванием», «неблаговидными действиями», «запугиванием чем-нибудь», т.е. не только угрозой распространения нежелательных к огласке сведений.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Показателен и тот факт, что на уровне обыденного правосознания шантаж имеет

ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2011 • № 5 (37)

объяснение, значительно отличающееся от укоренившегося в теории уголовного права. По этому поводу Д.Ю. Жданухин весьма метко замечает, что шантаж «в обыденной речи обозначает и любую угрозу, а также основанное на ней принуждение, и отдельную разновидность угрозы либо принуждения, связанных с распространением компрометирующих сведений» .

В этой связи мы считаем, что термин «шантаж» должен пониматься в уголовном законе в его соответствующем филологическом значении, согласовывающимся с пониманием шантажа на уровне обыденного правосознания. С учётом изложенного под шантажом в уголовном праве предлагается понимать одну из форм угрозы, ориентированную на создание обстановки, вынуждающей потерпевшего совершить выгодное виновному деяние.

1. Курс уголовного права: Учебник: В 5 т. /Под ред. Борзенкова Г.Н., Комиссарова В.С.М.: Зерцало-М, 2002. Т. 3. С. 325.

4.Бунева И.Ю. Уголовная ответственность за принуждение к даче показаний: Дис. … канд. юрид. наук. Красноярск, 2000. С. 78.

5.Жданухин Д.Ю. Уголовно-правовая характеристика шантажа: Дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. С. 42.

6. Уфалов А.Г Проблемы совершенствования уголовно-правового регулирования ответственности за вымогательство и шантаж: Дис. . канд. юрид. наук. Саратов, 2003. С. 9.

8.Калашникова А.А. Принуждение к даче показаний (уголовно-правовой аспект): Дис. … канд. юрид. наук. — М., 2004. С. 79.

9.Зеренков Э.В. Уголовно-правовые и криминологические аспекты подкупа и принуждения к лжесвидетельству и уклонению от дачи показаний: Дис. . канд. юрид. наук. Ставрополь, 1999. С. 34. См. также: Райгородский В.В. Уголовно-правовая характеристика подкупа или принуждения к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу: Дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д 2009. С. 115.

10.Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. М.: Эксмо, 2005. С. 881.

12.Жданухин Д.Ю. Уголовно-правовая характеристика шантажа: Дис. . канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. С. 42.

Определение Верховного Суда РФ от 24.05.2017 N 52-УД17-2 Приговор: По п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершенное с применением предметов, используемых в качестве оружия. Определение ВС РФ: Судебные акты изменены, действия осужденного переквалифицированы с п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ (в ред. ФЗ от 21.07.2014 N 227-ФЗ) на ч. 1 ст. 111 УК РФ (в ред. ФЗ от 07.03.2011 N 26-ФЗ), по которой назначено наказание в виде лишения свободы на срок 5 лет 6 месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 18.05.2017 N АПЛ17-166 Обстоятельства: Постановлением продлен срок содержания под стражей обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105, ч. 1 ст. 119 УК РФ. Определение ВС РФ: Постановление оставлено без изменения, поскольку необходимость продления сроков содержания под стражей обвиняемого в совершении особо тяжкого преступления обуславливается данными о личности подсудимого, который нарушил ранее избранную в отношении него меру пресечения, в связи с чем был объявлен в розыск.

органами предварительного расследования Тумбак А.В. обвиняется в совершении преступлений, предусмотренных частью 3 статьи 30, частью 1 статьи 105 и частью 1 статьи 119 УК РФ, уголовное дело поступило для рассмотрения в Ямальский районный суд Ямало-Ненецкого автономного округа.

Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 18.05.2017 N АПЛ17-165 Обстоятельства: Постановлением отказано в удовлетворении ходатайства об изменении территориальной подсудности уголовного дела по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105, ч. 1 ст. 119 УК РФ. Определение ВС РФ: Постановление оставлено без изменения, поскольку участники уголовного судопроизводства проживают на территории различных субъектов РФ, какие-либо безусловные основания для передачи уголовного дела из суда, к подсудности которого оно отнесено в соответствии с законом, в юрисдикцию суда какого-либо другого региона отсутствуют.

Кассационное определение Верховного Суда РФ от 16.05.2017 N 20-УД17-3 Обстоятельства: Постановлением оправдательный приговор по ч. 1 ст. 119 УК РФ за угрозу убийством отменен, уголовное дело направлено на новое апелляционное рассмотрение. Определение ВС РФ: Постановление отменено, осужденный оправдан по предъявленному ему обвинению в связи с отсутствием в его действиях состава преступления. Дополнительно: Предусмотренный ст. 401.6 УПК РФ годичный срок, в течение которого допускается поворот к худшему при рассмотрении дела в кассационном порядке, истек.

осужден по ч. 1 ст. 119 УК РФ к ограничению свободы сроком на 6 месяцев, с возложением ограничений, перечисленных в приговоре.

Апелляционным приговором Ленинского районного суда г. Махачкалы Республики Дагестан от 8 апреля 2015 года приговор мирового судьи в отношении Гасанова отменен.

17 августа 2016 года по п. «з» ч. 2 ст. 112, ч. 1 ст. 119, 79, 70 УК РФ к 2 годам лишения свободы;

Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 25.04.2017 N 13-АПУ17-2 Приговор: По ч. 1 ст. 139 УК РФ за незаконное проникновение в жилище, по ч. 1 ст. 119 УК РФ за угрозу убийством, по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ за разбой, по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ за убийство. Определение ВС РФ: Приговор изменен, из описательно-мотивировочной части исключено указание суда о наличии на куртке и правом сланце, изъятых из дома осужденного, крови человека, которая происходит от потерпевшего.

— по ч. 1 ст. 119 УК РФ к 1 году лишения свободы,

— по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ к 9 годам лишения свободы,

Кассационное определение Верховного Суда РФ от 25.04.2017 N 11-УД17-6 Приговор: По ч. 1 ст. 166 УК РФ за неправомерное завладение автомобилем. Определение ВС РФ: Судебные акты изменены, осужденный освобожден от наказания, назначенного ему по ч. 1 ст. 166 УК РФ, на основании п. 9 Постановления ГД ФС РФ от 24.04.2015 N 6576-6 ГД «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 годов»; из приговора от 10.02.2016 исключено указание о назначении осужденному наказания на основании ст. 70 УК РФ, постановлено считать его осужденным по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ на 2 года лишения свободы; окончательно осужденному назначено наказание с учетом наказаний, назначенных по приговорам от 10.02.2016 и от 06.04.2016, в виде 3 лет 1 месяца лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

По приговору Елабужского городского суда Республики Татарстан от 6 апреля 2016 года Летников осужден по п. «г» ч. 2 ст. 161, ч. 1 ст. 139, ч. 1 ст. 119 УК РФ, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ на 3 года лишения свободы.

— 16 ноября 2015 года по ч. 1 ст. 119 УК РФ к 10 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год,

— 1 июня 2016 года по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год;

Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 12.04.2017 N 74-АПУ17-3сп Приговор: По п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ за убийство; по ч. 1 ст. 119 УК РФ за угрозу убийством; по п. «в» ч. 2 ст. 115 УК РФ за умышленное причинение легкого вреда здоровью. Определение ВС РФ: Приговор оставлен без изменения.

— по части 1 статьи 119 УК РФ к лишению свободы на срок 1 год;

— по пункту «в» части 2 статьи 115 УК РФ к лишению свободы на срок 1 год 6 месяцев.

Определение Верховного Суда РФ от 13.04.2017 N 34-УДп17-1 Обстоятельства: Постановлением удовлетворено ходатайство осужденного о приведении приговора в соответствие с действующим законодательством. Определение ВС РФ: Постановление изменено, осужденный освобожден от наказания, назначенного по ч. 1 ст. 119 УК РФ; на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний окончательно назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 16 (шестнадцать) лет 6 (шесть) месяцев в исправительной колонии строгого режима.

Постановлением Ленинского районного суда г. Мурманска от 9 августа 2011 года (с учетом внесенных в него изменений кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Мурманского областного суда от 29 сентября 2011 года), приговор в отношении Тарасова Д.В. пересмотрен на основании ст. 10 УК РФ: постановлено считать его осужденным по п. п. «а», «д», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ к 3 годам 4 месяцам лишения свободы, по ч. 1 ст. 119 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 года N 26-ФЗ) к 1 году 4 месяцам лишения свободы, по п. п. «д», «ж», «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 13 годам 4 месяцам лишения свободы; на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений назначено 17 лет 10 месяцев лишения свободы.

1. Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы , —

наказывается обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.

наказывается принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

(Часть вторая введена Федеральным законом от 24 июля 2007 г. N 211-ФЗ — Собрание законодательства Российской Федерации, 2007, N 31, ст. 4008)

Комментарий к статье 119

Объект угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью составляют общественные отношения, складывающиеся по поводу реализации естественного права каждого человека на жизнь и здоровье и обеспечивающие безопасность этих социальных благ. При угрозе убийством создается угроза причинения вреда отношениям, обеспечивающим безопасность жизни и реальный вред здоровью потерпевшего; при угрозе причинением тяжкого вреда здоровью последнее, с одной стороны, оказывается поставленным под угрозу, а с другой — претерпевает реальные вредные последствия. Потерпевшим может выступать любое лицо независимо от его возраста, состояния здоровья, способности осознавать смысл и значение угрозы и иных обстоятельств.

Объективная сторона выражается в форме активных информационных действий — угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Состав преступления является формальным; последствия угрозы находятся за его рамками и не влияют на квалификацию. Преступление считается оконченным с момента высказывания или демонстрации угрозы независимо от того, когда она была воспринята потерпевшим.

Угроза представляет собой обнаруженное вовне и рассчитанное на запугивание потерпевшего информационное воздействие на его психику, выражающее субъективную решимость, намерение виновного причинить смерть или тяжкий вред здоровью. Способы осуществления угрозы могут быть различными: словесно, письменно, жестами, с помощью действий и т.д.; угроза может выражаться, в частности, в демонстрации оружия (п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»). Общим является передача определенной информации об общественно опасном намерении субъекта.

Обязательным признаком угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью является ее реальность. Для признания угрозы реальной необходимо установить, что виновный совершил такие действия, которые давали потерпевшему основание опасаться ее осуществления, и что поведение виновного, его взаимоотношения с потерпевшим объективно свидетельствовали о реальности угрозы. Реальность угрозы устанавливается в каждом конкретном случае с учетом всех фактических обстоятельств дела. Следует учитывать как объективный критерий реальности (способ выражения, интенсивность угрозы, характер взаимоотношений виновного и потерпевшего, объективная ситуация угрозы, особенности личности виновного и т.д.), так и субъективное восприятие ее потерпевшим как реальной.

По содержанию угроза состоит в выражении намерения лишить жизни или причинить тяжкий вред здоровью. Ответственность за угрозы иного содержания (например, угрозы уничтожением имущества) в ст. 119 УК РФ не предусмотрена; такие угрозы влекут ответственность только в случае, если выступают способом совершения иного преступления (например, предусмотренного ст. 163 УК РФ). В тех случаях, когда виновный высказывает угрозы применения насилия, носившие неопределенный характер, вопрос о признании в действиях лица преступления, предусмотренного ст. 119 УК РФ, необходимо решать с учетом всех обстоятельств дела: места и времени совершения преступления, характера предметов, которыми он угрожал потерпевшему, субъективного восприятия угрозы, совершения каких-либо конкретных демонстративных действий и т.п. <1>.

<1> По аналогии с п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое».

Угроза может быть высказана как непосредственно самому потерпевшему, так и через третьих лиц. Важно, чтобы она была адресована конкретному человеку. Угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью в отношении неопределенного круга лиц не охватываются ст. 119 УК РФ, но при определенных обстоятельствах могут образовывать состав иного преступления (например, предусмотренного ст. 282 УК РФ).

Угроза может быть разовой или многократной. Неоднократные или систематические угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, адресованные одному человеку и осуществляемые с единым умыслом, не образуют совокупности преступлений и квалифицируются как единое продолжаемое преступление. Если угроза адресована двум или более лицам, содеянное квалифицируется как одно преступление при условии, что такая угроза выражает единое намерение субъекта преступления; в противном случае содеянное оценивается с учетом правил квалификации реальной совокупности преступлений.

Субъективная сторона рассматриваемого преступления характеризуется виной в форме умысла. Лицо, обладая свободой воли, угрожая убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, осознает общественно опасный характер своего деяния. Мотив угрозы (за исключением указанного в ч. 2 ст. 119 УК РФ) не имеет значения для квалификации.

Для правильной уголовно-правовой оценки важно установить цель угрозы, поскольку некоторые из них, изменяя содержание вины, могут указывать на наличие иного состава преступления (например, угроза убийством в целях сломить сопротивление жертвы изнасилования). Квалификации по ст. 119 УК РФ подлежит угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, которая не является элементом объективной стороны иного, более тяжкого преступления (например, изнасилования, разбоя и др.).

Субъект угрозы общий — физическое вменяемое лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста; лица в возрасте четырнадцати — пятнадцати лет ответственности за данное преступление не несут <1>.

<1> Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ по делу Бочанова // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 5.

Квалифицирующий признак угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ч. 2 ст. 119 УК РФ) идентичен в своем содержании аналогичному признаку убийства.

Если виновный, не ограничиваясь угрозой, совершает иные действия, направленные на создание условий для совершения убийства или причинения тяжкого вреда здоровью либо непосредственно направленные на совершение этих действий, ответственность наступает за приготовление или покушение на преступления, предусмотренные соответствующей частью ст. 105 или ст. 111 УК РФ.

Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью может выступать элементом объективной стороны иного насильственного преступления (например, неправомерного завладения автомобилем без цели хищения с угрозой применения насилия). В этом случае она не требует самостоятельной дополнительной квалификации.

Статья 119 УК РФ содержит общую норму об ответственности за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Наряду с ней закон предусмотрел и специальные составы угрозы (например, в ст. ст. 296, 318 УК РФ). Возникающая конкуренция разрешается в соответствии с правилами ч. 3 ст. 17 УК РФ.

2. То же деяние, совершенное по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, а равно в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга, —

См. все связанные документы >>>

1. Объективная сторона выражается в действии, а именно угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Если высказывается угроза иного характера (например, причинить средней тяжести или легкий вред, уничтожить или повредить имущество, ограбить или совершить надругательство), ответственность по ст. 119 исключается, поскольку содержание угрозы иное.

2. Угроза — способ психического воздействия, направленного на запугивание потерпевшего, чтобы вызвать у него чувство тревоги, беспокойства за свою безопасность, дискомфортное состояние. Способы выражения угрозы вовне могут быть различными (устно, письменно, жестами, явочным порядком или по телефону, непосредственно потерпевшему или через третьих лиц), для квалификации содеянного значения не имеют.

3. Выделяют такие обязательные черты угрозы, как конкретность и реальность. Подчас под конкретностью понимают ясность того, каким образом лицо намерено исполнить угрозу. Такая трактовка весьма спорная: достаточно ясности в том, что виновный угрожает лишением жизни, причинением тяжкого вреда здоровью. Реальность угрозы означает, что существуют достаточные основания опасаться приведения ее в исполнение. Такие основания должны возникнуть у потерпевшего. В этом случае цель угрозы считается достигнутой.

4. Распространенным является мнение, что переносить реальность угрозы целиком в плоскость субъективного ее восприятия потерпевшим неправомерно, надо учитывать все обстоятельства дела (характер взаимоотношений виновного и потерпевшего, серьезность повода для угрозы, личность угрожающего, наличие предметов, способных причинить серьезный вред, и т.д.).

5. В конкретных случаях угроза может быть произнесенной в запальчивости, когда и сам виновный, и потерпевший не придают ей серьезного значения. Поэтому важно установить, использовал ли виновный угрозу как средство давления на волю потерпевшего с намерением вызвать у него чувство страха, боязни, дискомфорта. При наличии этого угрозу следует считать реальной, даже если сам виновный приводить ее в исполнение не собирался, а лишь запугивал другое лицо.

6. Необходимо доказать, что, во-первых, у потерпевшего действительно существовали основания воспринимать угрозу как реальную, что подтверждает объективно истинность его утверждения о тревоге, дискомфорте и т.д. после ее высказывания виновным. Основанием для такого восприятия могут быть данные о личности угрожавшего, форма выражения угрозы и т.п. Свидетельскими показаниями можно установить ухудшение самочувствия потерпевшего (после угроз тот стал бледным, плохо засыпал, остерегался встреч с угрожавшим, жаловался на чувство страха, нередко вздрагивал и т.д.). Во-вторых, именно на такое восприятие своих угроз потерпевшим виновный рассчитывал. При наличии этих двух условий есть основания говорить о наказуемости поведения.

7. Спорен вопрос, можно ли считать угрозы, описанные в ст. 119, вариантом обнаружения умысла, за которое лишь в порядке исключения законодатель предусмотрел уголовную ответственность. Изложенное выше позволяет сделать вывод, что в статье речь идет не об обнаружении, а о реализации умысла на нарушение психической неприкосновенности личности, ее спокойствия путем запугивания, внушения чувства страха. Налицо деятельность, направленная на конкретный объект и производящая в нем вредные изменения, а не простое озвучивание преступных намерений.

8. Состав сконструирован по типу формального, поэтому преступление считается оконченным в момент выражения угрозы вовне (произнесения, передачи через знакомых потерпевшего и т.д.).

9. Если в угрозе обнаруживается возникшее решение об убийстве или причинении тяжкого вреда здоровью и виновный помимо заявления о замысле совершает какие-либо действия, направленные на реализацию заявленного намерения, содеянное квалифицируется не по ст. 119, а как приготовление либо покушение на соответствующее преступление (ст. ст. 105, 111 УК).

10. Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом, выражающимся в том, что лицо намеренно высказывает угрозы, рассчитанные на восприятие их потерпевшим как реальных, устрашающих, вызывающих чувство тревоги, опасности, и желает поступить таким образом.

11. Норма, предусмотренная ст. 119, является общей по отношению к некоторым другим, также устанавливающим ответственность за угрозы. Так, в ст. 296 УК говорится об угрозе в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования. В таком случае в соответствии с правилами квалификации при конкуренции применяется специальная норма (ст. 296 УК).

Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью может выступать способом совершения другого, более тяжкого преступления (разбоя, вымогательства, угона транспортного средства и т.д.). Согласно правилам квалификации при конкуренции части и целого предпочтение отдается целому, поэтому дополнительной квалификации деяния по ст. 119 УК не требуется.

Иная ситуация имеет место при реальной совокупности преступлений. В п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2004 N 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» обращено внимание, что если угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью была выражена после изнасилования с той, например, целью, чтобы потерпевшая никому не сообщала о случившемся, действия виновного надлежит квалифицировать дополнительно и по ст. 1191.

Добавить комментарий Отменить ответ