Статья 306 УК РФ

ПРОКУРАТУРА РАЗЪЯСНЯЕТ ЗАКОН
В настоящее время достаточное большое количество доследственных проверок, проводимых правоохранительных органов, начинаются с поступающих заявлений граждан. В связи с изложенным считаю необходимым довести до каждого требования ст. 306 УК РФ. Уголовная ответственность по ст. 306 УК РФ наступает за заведомо ложный донос о совершении преступления.
С объективной стороны это преступление заключается в сообщении в любой форме (устно или письменно) несоответствующей действительности информации о факте совершения преступления, сообщении заведомо ложных сведений с целью добиться осуждения или привлечения к уголовной ответственности заведомо невиновного лица. Адресатами ложного доноса являются в первую очередь органы, которые осуществляют борьбу с преступностью (милиция, прокуратура, органы безопасности) или правосудие (суд). К ним также следует отнести органы государственной власти и местного самоуправления, которые обязаны передавать сведения о совершенных преступлениях органам и должностным лицам, наделенным правом осуществлять уголовное преследование. Например, сотрудники медицинских учреждений в силу ведомственных нормативных предписаний обязаны сообщить в органы внутренних дел о так называемых криминальных травмах или иных аналогичных видах вреда здоровью.
Данное преступление считается оконченным с момента поступления в указанные органы ложного сообщения о совершении преступления.
Уже по первой части данной статьи предусмотрено наказание в виде штрафа до ста двадцати тысяч рублей, а так же лишение свободы на срок до двух лет, а по второй части указанной статьи – за заведомо ложный донос с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, предусмотрено наказание в виде штрафа от ста тысяч до трехсот тысяч рублей, а так же лишение свободы на срок до трех лет.
Заместитель прокурора
Варненского района
юрист 1 класса Бычков Н.Л.

Рыбница, 25 июля. /Новости Приднестровья/. На прошлой неделе в дежурную часть Рыбницкого ОВД обратилась 25-летняя горожанка. В своём заявлении она указала, что 29-летний сожитель во время ссоры угрожал ей физической расправой с ножом в руках.

Сам подозреваемый в ходе разбирательства категорически отрицал свою вину. При повторном опросе женщина созналась, что оговорила молодого человека. Ей не понравилось, что гражданский муж пришёл домой нетрезвым. Вспыльчивая рыбничанка сначала спровоцировала конфликт, а затем сообщила об угрозе убийством. Теперь за ложные обвинения уголовная ответственность грозит самой заявительнице, передаёт пресс-служба МВД.

Согласно санкции ст. 302 Уголовного кодекса ПМР, заведомо ложный донос о совершении преступления наказывается штрафом в размере от 350 до 700 расчётных уровней минимальной заработной платы (от 6440 до 12880 руб.) либо обязательными работами на срок от 180 до 240 часов. Также виновного могут привлечь к исправительным работам на срок от одного до двух лет либо лишить свободы на срок до двух лет. Ответственность наступает независимо от того, к какой тяжести преступления относится ложное донесение.

2 октября 2019 г. 16:19

8 октября Мособлсуд рассмотрит апелляционную жалобу защиты адвоката Максима Загорского на приговор, которым он фактически был осужден за оказание юридической помощи предпринимателю

Как сообщает «АГ», адвокат Максима Загорского Константин Шалтыков воздержался от прогноза исхода рассмотрения апелляционной жалобы. Один из защитников предпринимателя Константина Пономарева сообщил, что имеется информация о возбуждении уголовного дела о взятке за уголовное преследование осужденных, а значит, они должны быть признаны потерпевшими. По словам председателя Комиссии по защите прав адвокатов АП г. Москвы Роберта Зиновьева, Комиссия продолжает осуществлять мониторинг ситуации с уголовным преследованием адвоката Максима Загорского.

Ранее сообщалось о том, что 9 июля Люберецкий городской суд Московской области признал Константина Пономарева и его подзащитного Максима Загорского виновными в совершении ряда преступлений по ч. 3 ст. 306 УК РФ (заведомо ложный донос с искусственным созданием доказательств обвинения) в составе преступной группы.

Задержание адвоката произошло с многочисленными процессуальными нарушениями

Напомним, как ранее писала «АГ», поздним вечером 6 июня 2017 г. адвокат Максим Загорский был задержан в ходе спецоперации правоохранительных органов. Ему вменялось совершение преступлений, предусмотренных ст. 306, 309 УК РФ.

В течение следующих двух суток следователи СК России при содействии сотрудников ФСБ провели четыре обыска в офисе, дома и на даче у адвоката. При проведении следственных действий в соответствии с требованиями новой ст. 450.1 УПК РФ присутствовал член Совета АП г. Москвы, председатель Комиссии по защите прав адвокатов Совета АП г. Москвы Роберт Зиновьев. Он зафиксировал в протоколах следственных действий ряд процессуальных нарушений, а также сделал отдельное письменное заявление, приобщенное к материалам дела, в котором изложил основания недопустимости изъятия у адвоката предметов и материалов в качестве доказательств по уголовному делу, поскольку те получены с грубыми нарушениями уголовно-процессуального закона. В частности, он обратил внимание на то, что правоохранительные органы провели задержание адвоката и обыски в его помещениях без постановления суда.

В дальнейшем защита адвоката обжаловала постановления суда о признании законным постановления следствия о производстве обысков. 19 сентября 2017 г. Московский городской суд согласился с доводами защиты, что вынесенные Пресненским районным судом Москвы постановления являются незаконными.

Суть предъявленных обвинений адвокату и его доверителю

Согласно обвинительному заключению Константин Пономарев и Максим Загорский «совершили заведомо ложные доносы о совершении преступлений, соединенные с искусственным созданием доказательств обвинения, организовали заведомо ложные показания свидетелей в суде и руководили его исполнением».

По версии следствия, преступления были совершены обвиняемыми в составе организованной группы при следующих обстоятельствах. Константин Пономарев, будучи учредителем и генеральным директором ООО «Системы автономного электроснабжения» и фактическим представителем подконтрольного ему ООО «ИСМ», участвовал в имущественных спорах с ООО «ИКЕА МОС» по поводу сдачи последнему в аренду дизельных электростанций и дополнительного оборудования.

Споры протекали в досудебном и судебном порядках, вследствие чего бизнесмен и его фирмы участвовали в различных гражданских и арбитражных процессах, мероприятиях налогового контроля и уголовных делах. Интересы Константина Пономарева в различных судебных и государственных инстанциях представлял, в частности, адвокат Максим Загорский.

Следствие полагало, что обвиняемые вознамерились получить преюдициональные судебные решения, содержащие искусственно созданные в пользу представляемых ими юрлиц обстоятельства, касающиеся их взаимоотношений с IKEA и налоговыми органами. В этих целях участники организованной группы условились о том, что будут использовать «полностью ими контролируемые подсудные мировому судье судебные разбирательства по уголовным делам частного обвинения, возбужденные по поданным соучастниками заявлениям, содержащим заведомо ложные доносы о совершении преступлений, предусмотренных ст. 128.1 (клевета) УК РФ».

Для реализации замысла Константин Пономарев и Максим Загорский, по версии следствия, предлагали привлеченным лицам за денежное вознаграждение участвовать в инсценируемых уголовных процессах в качестве обвиняемых, потерпевших или свидетелей. О совершении преступлений сообщалось в правоохранительные органы.

В результате этого замысла мировая судья Наталья Богунова, не осведомленная о преступных планах обвиняемых, вынесла несколько приговоров по уголовным делам о клевете. Данные документы содержали оценку юридических фактов, имеющих значение для Пономарева в части хозяйственных отношений между представляемыми им организациями и IKEA. Эти приговоры впоследствии вступали в законную силу, и, как указывало следствие, некоторые из них помогли Пономареву избежать уголовного преследования за неуплату налогов.

Изменение подсудности

Как писала «АГ», первоначально дело рассматривалось в Раменском городском суде, поскольку все вменяемые подсудимым преступления были совершены на территории Раменского района Московской области. Соответственно, судебные решения по делу принимались мировыми судьями 210-го и 211-го судебных участков этого района. Впоследствии данные судебные акты были предметом апелляционного пересмотра судьями Раменского городского суда.

Сославшись на данный факт, 23 августа 2018 г. на первом заседании по уголовному делу в отношении Загорского и Пономарева судья Раменского городского суда Валентина Уткина взяла самоотвод. Этим же постановлением она направила дело в Московский областной суд для определения территориальной подсудности, также мотивировав это необходимостью обеспечения объективности. Кроме того, она постановила продлить действие мер пресечения, избранных в отношении подсудимых.

11 сентября в Московском областном суде состоялось судебное заседание, по итогам которого была определена новая территориальная подсудность уголовного дела и оно было передано в Люберецкий городской суд. Тогда защитник Константина Пономарева Владимир Постанюк отмечал, что таким образом было нарушено конституционное право подсудимых на рассмотрение уголовного дела в суде, в чьей подсудности оно находится.

Суд вынес обвинительный приговор адвокату и его доверителю

В ходе всего процесса обвиняемые не признали своей вины. В частности, из показаний Максима Загорского следовало, что он является действующим адвокатом АП г. Москвы и оказывал своему доверителю юридическую помощь по различным делам. Он утверждал, что не занимался созданием каких-либо искусственных доказательств, а свидетели обвинения и ранее использовали аналогичные схемы по созданию искусственных судебных процессов. Он также ссылался на свое отсутствие в столице во время предполагаемых встреч фигурантов уголовного дела.

В ходе судебных прений защищавший Максима Загорского адвокат АП г. Москвы Константин Шалтыков указывал, что его доверитель получал от Пономарева гонорар за добросовестно оказанную юридическую помощь. По словам адвоката, его подзащитный не использовал в качестве преюдициальных решений судебные акты мирового судьи Богуновой. Он также подверг критике голословные, по его мнению, показания свидетелей стороны обвинения.

Тем не менее суд в приговоре отметил, что вина подсудимых «в полном объеме подтверждается добытыми по делу и исследованными в судебном заседании доказательствами: показаниями свидетелей, материалами уголовного дела; вещественными доказательствами». Суд отклонил довод Максима Загорского об отсутствии в столице в момент совершения инкриминируемых ему деяний, посчитав, что физическое отсутствие последнего в Москве не мешало организовать ему нужные встречи с фигурантами дела. Он также указал на факт самостоятельной подачи адвокатом ходатайства в рамках одного из уголовных дел о клевете и недоказанность использования свидетелями обвинения схем по созданию искусственных судебных процессов.

Оценив обстоятельства дела, суд пришел к выводу о том, что приговоры мирового судьи Наталья Богуновой использовались обвиняемыми для отмены постановления о возбуждении двух уголовных дел в отношении Пономарева по ч. 2 ст. 198 и 199 УК РФ в рамках доследственных проверок и споров с ИФНС № 10 по г. Москве.

«Подсудимые, совершая преступления, преследовали цель получения приговоров мирового судьи, которые планировали использовать для прекращения уголовных дел по факту неуплаты налогов или в связи с взаимоотношениями с компанией IKEA в случае их возбуждения. Максим Загорский и Константин Пономарев контролировали как сторону защиты, так и обвинения – то есть заведомо исключили состязательность процесса, первое заявление было подано Пономаревым, а убедившись, что схема работает, они продолжили подавать заявления о клевете уже против Пономарева», – указано в приговоре.

Максим Загорский был признан виновным в совершении четырех эпизодов преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 33, ч. 3 ст. 306 УК РФ, и приговорен к 7 годам 8 месяцам лишения свободы с запретом осуществлять свою профессиональную деятельность в качестве адвоката на 3 года. В качестве смягчающих обстоятельств суд учел наличие у адвоката малолетних детей, престарелых родителей и инвалидность матери, а также ряд хронических заболеваний у самого обвиняемого. Отягчающим обстоятельством было признано совершение преступления в составе организованной группы.

Константин Пономарев был приговорен к 8 годам лишения свободы за совершение нескольких эпизодов преступлений по ч. 3 ст. 33, ч. 3 ст. 306 УК РФ.

Защита обжаловала приговор

В апелляционной жалобе (имеется у «АГ») Константин Шалтыков привел ряд оснований, подтверждающих незаконность, несправедливость и необоснованность приговора его подзащитному. Адвокат просит апелляционный суд отменить обжалуемый приговор и оправдать его доверителя в связи с отсутствием в действиях последнего состава преступления.

В ней указана абсурдность предъявленного обвинения: «Максим Загорский признан виновным фактически за якобы соучастие в организации заведомо ложного доноса в отношении самого себя с целью получения оправдательного приговора, соединенного с искусственным созданием доказательств обвинения».

Также отмечено, что выводы суда не подтверждаются исследованными в судебном разбирательстве доказательствами. В основу обвинительного приговора, как полагает защитник, положены ложные показания четырех свидетелей обвинения. Такие показания, по мнению адвоката, не только отличаются от ранее сообщенных на допросах сведений, но и противоречат друг другу, а также и имеющимся в деле доказательствам. После детального их анализа защитник заключил, что «свидетели дают крайне противоречивые и непоследовательные показания, путая факты встреч, эпизоды, процессы, роли участников, особенно память подводит указанных свидетелей при участии в очных ставках и даче показаний в судебном заседании». Все вышеперечисленное свидетельствует, как пояснил адвокат, о слаженных действиях свидетелей обвинения, объединившихся против подсудимых.

В апелляционной жалобе указано, что Люберецкий городской суд также не учел обстоятельства, которые существенно могли повлиять на его выводы. Константин Шалтыков обращает внимание апелляции на то, что «суд первой инстанции в нарушение п. 11 ч. 3 ст. 259 УПК РФ не позволил стороне защиты задать большое количество вопросов свидетелям обвинения, которые бы позволили доказать ложность их показаний. Суд даже не позволял стороне защиты большую часть вопросов озвучить, заранее снимая вопросы, и действовал так, чтобы всяческим образом воспрепятствовать проведению допроса свидетелей обвинения со стороны защиты».

Адвокат добавил, что суд не проверил ни одной из перечисленных защитой возможных причин оговора подсудимых со стороны свидетелей обвинения, который, в частности, мог быть продиктован местью последних.

По мнению Константина Шалтыкова, выводы суда первой инстанции содержат существенные противоречия, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности или невиновности осужденного. Отмечено, что из материалов дела не следует, что Максим Загорский каким-то образом воспользовался преюдицией решений мирового судьи. «В приговоре суда отсутствуют данные о том, что какое-либо доказательство (искусственно созданное доказательство обвинения, по мнению суда первой инстанции) было подделано, изменено или сфальсифицировано», – отмечено в апелляционной жалобе.

Защита также полагает, что суд неверно применил уголовный закон по рассматриваемому делу. «По мнению защиты, невозможно применение квалифицирующего признака в виде ч. 3 ст. 306 УК РФ (искусственное создание доказательств обвинения) в случае, если у лиц, совершивших преступления, отсутствовал умысел на привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности. Вывод суда о предоставлении доказательств обвинения с целью получения оправдательного приговора сам по себе является абсурдным. В наших случаях отсутствует «донос” как таковой, так как невозможно донести на самого себя, себя самого возможно только «оговорить”, а заведомо ложный оговор самого себя не является преступлением. Согласно ч. 2 ст. 14 УК РФ не является преступлением действие, хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК РФ, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности… Суд первой инстанции в нарушение норм УПК РФ не возвратил настоящее уголовное дело прокурору, как это предусматривает п. 4 ч. 1 ст. 237 УПК РФ… По мнению защиты, недопустимо допрашивать соучастников и исполнителей преступления как свидетелей», – отмечено в апелляционной жалобе.

Защита Константина Пономарева также обжаловала приговор. В своих апелляционных жалобах (имеются у «АГ») адвокаты АП Ставропольского края Владимир Постанюк, АП г. Москвы Анна Ставицкая и Екатерина Малиновская детально выразили категорическое несогласие с вынесенным приговором.

Так, Анна Ставицкая отметила, что при вынесении приговора суд первой инстанции должен был применить правила о преюдиции, предусмотренные ст. 90 УПК РФ, а в действиях ее подзащитного отсутствует состав инкриминируемого деяния. В свою очередь, Владимир Постанюк и Екатерина Малиновская добавили, что суд принял на себя не свойственные ему функции уголовного преследования, а его выводы не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела и установленным в суде первой инстанции. По их мнению, суд также допустил существенное нарушение уголовно-процессуального закона и неправильно применил сам уголовный закон при рассмотрении дела.

Адвокаты надеются на положительный исход дела в апелляции

В комментарии «АГ» адвокат Константин Шалтыков воздержался от прогноза исхода дела в апелляционной инстанции. «Защита обжалует беспрецедентный обвинительный приговор Максиму Загорскому, который носит несправедливый и необоснованный характер. В ходе рассмотрения дела суд, в частности, безосновательно пренебрег многими доводами защиты и не дал оценку противоречивости показаний свидетелей обвинения», – отметил он.

Владимир Постанюк сообщил «АГ», что, по имеющейся у защиты информации, СКР возбудил уголовное дело в отношении ряда лиц, которые, по версии следствия, платили взятку за уголовное преследование подсудимых: «В связи с этим Пономарева и Загорского следует признать потерпевшими, а не обвиняемыми. В то же время прогнозировать исход рассмотрения жалобы в апелляции – неблагодарное дело».

«С точки зрения закона приговор должен быть отменен 100%, а с точки зрения нашего «правосудия” не берусь предсказывать», – добавила Анна Ставицкая.

По словам председателя Комиссии по защите прав адвокатов АП г. Москвы Роберта Зиновьева, Комиссия продолжает осуществлять мониторинг ситуации с уголовным преследованием адвоката Максима Загорского, несправедливо осужденного фактически за исполнение профессиональных обязанностей при оказании квалифицированной юридической помощи своему доверителю. «В связи с этим нами с удовлетворением воспринята информация о состоявшемся апелляционном обжаловании сомнительного приговора. Внимательное ознакомление с жалобой защиты показало, что она подробно обоснована и мотивирована, содержит кропотливый анализ всего хода судебного процесса, многочисленных и грубых нарушений, допущенных судом первой инстанции при рассмотрении этого дела. Уверен, что при надлежащем внимательном рассмотрении жалобы веские доводы защиты найдут свое подтверждение, будут приняты во внимание судом апелляционной инстанции и повлекут отмену неправосудного приговора. Определенный оптимизм вселяет вступивший в силу 1 октября 2019 г. новый порядок рассмотрения апелляционных и кассационных жалоб самостоятельными судами», – отметил Роберт Зиновьев.

ЗАВЕДОМО ЛОЖНЫЙ ДОНОС будет правильным охарактеризовать как преступление против правосудия, предусмотренное статьей 306 УК РФ и заключающееся в сообщении заведомо неправильных, недостоверных сведений либо о готовящемся или уже совершенном преступлении, либо о лице его совершившем, для последующего возбуждения уголовного дела и привлечения к ответственности.
К органам, имеющим право возбудить уголовное дело, относят суды, прокуратуру, органы следствия и дознания, а также государственные и налоговые инспекции, таможни, органы власти, исполнительные органы и иные органы, на которые возложена обязанность передавать сведения о совершении преступлений должностным лицам, полномочным возбудить уголовное дело.

В сообщении может быть указано конкретное лицо или лица, совершившие преступление, либо лишь сам факт преступления, в том числе о приготовлении или покушении на преступление. Это может быть сообщение о преступлении без указания на конкретное лицо, но касающееся конкретного преступления.

Сообщение может быть устным или письменным, анонимным или подписанным реальным именем. Не имеет значения для квалификации преступления факт наличия или отсутствия подписи заявителя.
Заведомо ложный донос совершается с прямым умыслом, так как виновный сознает, что сообщает соответствующим органам заведомо не соответствующие действительности сведения о совершении преступления и желает их сообщить. Мотивами доноса могут быть месть, корысть, желание создать видимость наличия оправдывающих себя обстоятельств в глазах окружающих в связи с каким-либо неодобряемым поведением и другие побуждения.

При этом, заявление о совершении лицом преступления, сообщенное третьим лицам (на собрании или в частном разговоре) или в средствах массовой информации, оценивается как клевета. В качестве примера можно привести сообщение о даче или получении взятки, что в случае не подтверждения будет квалифицировано как преступление, предусмотренное ст. 128.1 УК РФ.

Разграничение заведомо ложного доноса и клеветы заключается, во-первых, в том, что заведомо ложный донос обязательно должен содержать сведения о событии преступления или о лице, его совершившем, а при клевете — любые ложные, позорящие гражданина сведения; во-вторых, при ложном доносе сведения сообщаются в указанные выше органы, правомочные возбудить уголовное дело, а при клевете такие сведения сообщаются любым иным государственным органам, общественным организациям, должностным лицам, отдельным гражданам; наконец, в-третьих, при ложном доносе цель — привлечение к уголовной ответственности, при клевете — унижение потерпевшего.

Субъектом заведомо ложного доноса является физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста и обладающее вменяемостью.
Обвиняемый, совершивший заведомо ложный донос при осуществлении защиты от предъявляемого ему обвинения, не подлежит уголовной ответственности.

Однако, если обвиняемый на допросе дает заведомо ложные показания о совершении каким-либо лицом преступления, не имеющего отношения к тому преступлению, в котором он обвиняется, например, из мести лицу, которое он оговаривает, он может быть привлечен по ст. 306 УК РФ, так как эта ложь не может рассматриваться как средство самозащиты.
Свидетели и потерпевшие, допрошенные по определенному делу и давшие заведомо ложные показания о совершении данного преступления невиновным лицом, не являются субъектами заведомо ложного доноса, а подлежат ответственности за заведомо ложное показание (ст. 307 УК РФ).

Более строгая ответственность предусмотрена за действие, если оно соединено с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления либо с искусственным созданием доказательств обвинения.
Искусственное создание доказательств обвинения — это фальсификация, имитация доказательственных фактов, которые в действительности отсутствуют, или искажение реальных доказательств.

Если доказательства фальсифицирует лицо, производящее дознание, следователь, прокурор или защитник (последний, например, желая обеспечить алиби своему подзащитному), содеянное влечет ответственность по ст. 303 УК РФ, в остальных случаях виновный подлежит ответственности за ложный донос по ч. 2 ст. 306 УК РФ.

Заведомо ложный донос является оконченным преступлением с момента, когда содержащиеся в нем сведения стали известны органу дознания, следователю, прокурору или суду. Наступление последствий — возбуждение уголовного дела, привлечение к уголовной ответственности и осуждение невиновного — необязательно, хотя и учитывается при назначении наказания.

Общественная опасность рассматриваемого преступления заключается во введении в заблуждение органов правосудия, которые тратят время, материальные ресурсы и направляют свои усилия на расследование преступлений, которые на самом деле не совершались. Часто это делается в ущерб расследованию действительных преступлений, чем наносится еще больший вред правосудию. Помимо этого, ложный донос может затрагивать интересы потерпевших и свидетелей, которые будут тратить время на дачу показаний органам расследования, участие в следственных действиях, не говоря уже о тех случаях, когда невиновные в результате ложных доносов привлекались к ответственности, брались под стражу и даже осуждались.

1. Объективная сторона выражается в сообщении ложных сведений о совершении потерпевшим преступления. Недостоверным может быть заявление о факте преступления или о причастности к нему определенного лица.

Информация передается письменно или устно. Она предназначена субъектам, уполномоченным возбуждать уголовные дела, а также тем, кто обязан сообщать правоохранительным органам об обнаруженных признаках преступления.

Заведомо ложный донос окончен, когда соответствующие сведения восприняты адресатом.

2. Диспозиция комментируемой статьи не содержит указания на цель, однако она является существенным признаком рассматриваемого преступления, отличающим его от деяния, предусмотренного ч. 3 ст. 129 УК. При заведомо ложном доносе виновный стремится инициировать в отношении потерпевшего уголовное преследование; при клевете — опорочить его в глазах окружающих, задеть честь и достоинство, повредить репутации.

3. За анализируемое преступление не могут нести ответственность подозреваемый, обвиняемый, подсудимый и осужденный. Если они сообщают ложную информацию по собственному делу, это является разрешенным способом самозащиты. Если же сведения не относятся к разбирательству, по которому лица выступают в указанных ролях, субъекты не рассматриваются как подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, осужденный и несут ответственность по ст. 306 УК на общих основаниях.

4. Квалифицирующим признаком служит обвинение лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Особо квалифицирующим — соединенность доноса с искусственным созданием доказательств обвинения.

В последнем случае дополнительная квалификация действий виновного по ст. 303 УК не требуется.

5. Лицо, совершившее заведомо ложный донос и затем выступающее с аналогичными показаниями в качестве свидетеля, несет ответственность только по ст. 306 УК без совокупности со ст. 307 УК.