Отказ от адвоката по назначению

КОГДА ПРАВОМЕРЕН ОТКАЗ ОТ ЗАЩИТЫ

Адвокат в процессе не является объектом неограниченного государственного пользования

19 апреля 2007 г. Совет Адвокатской палаты г. Москвы дал Разъяснение «Об основаниях прекращения участия адвоката-защитника в уголовном деле». В нем содержались рекомендации, как вести себя адвокату в двух ситуациях: 1) когда обвиняемый (подозреваемый) от него отказывается; 2) когда доверитель расторгает соглашение на защиту. В последнее время по данным вопросам в адвокатском сообществе возникла дискуссия, в ходе которой позиция столичного Совета подверглась критике. Считаю необходимым на нее ответить.
Отказ от защитника, участвующего в судопроизводстве по назначению
В отношении отказа от защитника позиция Совета АП г. Москвы состояла в следующем. Ходатайство о таком отказе обязан незамедлительно разрешать следователь путем вынесения мотивированного постановления в письменной форме. При отказе следователя вынести соответствующее постановление адвокат должен подать следователю письменное ходатайство о рассмотрении заявления обвиняемого. В случае отказа рассмотреть это ходатайство необходимо заявить о невозможности продолжать участвовать в процессуальном действии и покинуть место его производства, незамедлительно обжаловав действия (бездействие) следователя в соответствии с гл. 16 УПК РФ. Если же ходатайство об отказе от защитника рассматривается и не удовлетворяется, адвокат обязан продолжать участвовать в деле, ибо в силу ст. 52 УПК РФ такой отказ для следователя не обязателен.
Это разъяснение некоторые коллеги сочли недостаточным. Так, Совет АП Санкт-Петербурга 29 мая 2013 г. утвердил своим решением «Системный правоприменительный комментарий к статье 52 Уголовно-процессуального кодекса РФ «Отказ от защитника”». В нем развита мысль о том, что единственным основанием к непринятию надлежаще оформленного отказа от защитника может служить лишь подтвержденный фактами вывод, что этот отказ был «вынужденным и причиняющим вред его законным интересам». Если же установлено, что волеизъявление лица, привлекаемого к уголовной ответственности, было свободным и добровольным, отклонение правоприменительным органом заявления об отказе от защитника недопустимо, и, следовательно, у адвоката нет законного основания продолжать осуществление защиты.
Изложенную позицию поддержала Экспертно-методическая комиссия Совета ФПА РФ (ЭМК), рекомендовавшая советам адвокатских палат разъяснить адвокатам, «что обязанности защитника возникают у адвоката лишь тогда, когда в этом качестве его признает подзащитный. Если адвокат принудительно, вопреки воле обвиняемого (подозреваемого) навязывается ему, у адвоката не возникает законного права защищать обвиняемого (подозреваемого) и, следовательно, нет обязанностей защитника, от которых он был бы не вправе отказаться. Поэтому адвокаты не должны принимать участие в уголовном судопроизводстве в качестве защитников по соглашению или по назначению против воли обвиняемых (подозреваемых) при условии, что такой отказ от адвоката не является вынужденным и причиняющим вред законным интересам обвиняемого (подозреваемого)».

Такие суждения представляются излишне радикальными. Не следует делать чрезмерный акцент на воле обвиняемого (подозреваемого) как непременном условии профессиональной уголовной защиты. Отечественный УПК в полном согласии с международно признанными стандартами современного состязательного процесса предусматривает обязательное участие адвоката по широкому кругу уголовных дел: если профессиональный защитник не приглашен, он назначается. При этом у обвиняемого (подозреваемого) нет права выбора защитника: следователь или суд посылает обезличенный запрос в коллегию или бюро (исключение – адвокатский кабинет), и в соответствии с принятым в адвокатском образовании графиком в процесс направляется адвокат, свободный от участия в делах по соглашению. Иными словами, если использовать терминологию ЭМК, назначенный адвокат как раз «навязывается» государством лицу, привлеченному к уголовной ответственности.
Позиция оппонентов Совета АП г. Москвы попросту ликвидирует институт обязательной защиты, поскольку, следуя ей, каждый адвокат, убедившись в том, что отказ от него обвиняемого, желающего защищать себя самостоятельно, является актом свободного волеизъявления, станет покидать место выполнения процессуальных действий.
Сказанное не означает, что адвокат не должен такой отказ поддерживать. Напротив, как неоднократно разъяснял Совет АП г. Москвы, ему следует заявлять о невозможности защищать обвиняемого (подозреваемого) при отсутствии к нему доверия. Но разрешать отказ – процессуальная компетенция следователя и суда. И если ходатайство об отказе не удовлетворено, адвокат не вправе выходить из дела.
Отказ от защитника, участвующего в судопроизводстве по соглашению
В Разъяснении обращено внимание на отличие отказа от защитника от расторжения соглашения на защиту. Первая ситуация регулируется нормами УПК РФ, вторая – нормами ГК РФ с изъятиями, предусмотренными Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Отказ от защитника может быть не удовлетворен следователем или судом, а расторжение соглашения ликвидирует само основание участия адвоката в процессе, прекращает обязательства сторон. Вторая ситуация требует более подробного разбора.
На основе совокупного анализа норм гражданского, уголовно-процессуального законодательства и законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре Совет АП г. Москвы пришел к выводу, что расторгать в одностороннем порядке по своей инициативе соглашение на защиту не вправе только адвокат, но такого права не лишен доверитель.
Доверитель может расторгнуть соглашение с адвокатом в любой момент производства по делу, что является юридическим фактом, лишающим адвоката права осуществлять какие-либо процессуальные действия в интересах своего бывшего подзащитного.
Если доверителем адвоката является не подзащитный, а иное лицо, то при расторжении им заключенного с адвокатом соглашения об оказании юридической помощи назначенному доверителем лицу (подозреваемому, обвиняемому) мнение бывшего подзащитного, желающего, чтобы адвокат продолжал его защиту, не может служить основанием для продолжения участия адвоката в деле. В такой ситуации адвокат может обсудить с обвиняемым возможность заключения нового соглашения и только после претворения этой возможности в реальность получить правовое основание для возобновления собственной защиты.
Критикуя Разъяснение, ЭМК сочла, что оно, в частности, дано в нарушение ст. 450 ГК РФ и в действительности право расторгать соглашение на защиту в одностороннем порядке у доверителя отсутствует.
ЭМК также поддержала мнение коллеги – члена Совета АП Красноярского края И.С. Богдановой о том, что одного факта расторжения обвиняемым (подозреваемым) соглашения на защиту для фактического прекращения участия адвоката в уголовном деле недостаточно и доверитель помимо расторжения соглашения должен еще заявить отказ от адвоката в соответствии со ст. 52 УПК РФ, а поскольку она «носит общий и универсальный характер», следователь и суд вправе ходатайство об отказе не удовлетворить.
Отрицать право доверителя расторгать соглашение на защиту в одностороннем порядке – чистейшее заблуждение. Статья 450 ГК РФ устанавливает: «Изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другими законами или договором». Сам ГК РФ допускает одностороннее расторжение договоров, в первую очередь договора поручения (ст. 977), в силу того, что он носит строго личностно-доверительный характер. Доверитель вправе отказаться от своих обязательств и тем самым отменить договор поручения в любое время и без какого бы то ни было объяснения причин отказа. Это право является императивным, любое соглашение об отказе от него ничтожно. Было бы странно, если бы в таком праве было отказано доверителю в соглашении на уголовную защиту.
Крайне сомнительны наделение норм УПК РФ «общим и универсальным характером», распространение их действия на гражданско-правовые отношения. Как известно, соглашение на оказание юридической помощи представляет собой гражданско-правовой договор и вопросы его расторжения регулируются ГК РФ с изъятиями, предусмотренными Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Единственное изъятие, им предусмотренное, – «адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты» (подп. 6 п. 4 ст. 6) – означает запрет расторгать соглашение на защиту в одностороннем порядке адвокату, но не лишает такого права доверителя.
Коллегам следовало бы задуматься над простым вопросом: на каком основании адвокат будет находиться в процессе при расторгнутом соглашении? Очевидно, только в случае, если следователь или суд обяжет его продолжать защищать по назначению. Но такого права у них нет: определение порядка защиты по назначению относится к исключительной компетенции совета региональной палаты.
Применение ст. 430 ГК РФ к расторжению соглашения на защиту
Коллега И.С. Богданова обращает внимание на то, что в Разъяснении обойдена молчанием ст. 430 ГК РФ, регламентирующая договор в пользу третьего лица. Подмечено справедливо. Несправедливо только Совет за это порицать. Разъяснения советов адвокатских палат – не научный комментарий закона. Они даются по запросам адвокатов, вырастают из конкретных дисциплинарных производств. В дисциплинарной практике АП г. Москвы не наблюдалось ни одного случая, когда подзащитный возражал бы против расторжения соглашения на защиту доверителем – иным лицом. Посему такой сюжет в Разъяснении не рассматривался, и оно было посвящено конфликтам, когда соглашение расторгнуто законно, подзащитный от адвоката отказывается, а следователь и суд ходатайство об отказе не удовлетворяют и направляют в Адвокатскую палату представления о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности.
Но коль скоро вопрос о применении ст. 430 ГК РФ к расторжению соглашения на защиту поднят, выскажу на сей счет свои соображения.
В соответствии с ч. 2 ст. 430 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором, с момента выражения третьим лицом должнику намерения воспользоваться своим правом по договору стороны не могут расторгать или изменять заключенный ими договор без согласия третьего лица. Норма эта носит диспозитивный и вместе с тем бланкетный характер. Стороны не лишаются права заключать соглашение о расторжении договора, влекущее прекращение прав третьего лица, но такую возможность необходимо предусмотреть в самом договоре.
Норма, закрепленная ч. 2 ст. 430 ГК РФ, несомненно, подлежит учету адвокатами при заключении соглашения на защиту с доверителями – иными лицами. В соглашении должны быть четко указаны основания его расторжения. Для адвокатов они чаще всего связаны с такими существенными условиями соглашения, как порядок и размер выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь, а также компенсации расходов, связанных с исполнением поручения. В соглашение следует включать пункт о том, что при невыплате в обусловленные сроки вознаграждения адвоката (или аванса) и компенсации понесенных им расходов соглашение считается расторгнутым.
Адвокат приглашается к защите иными лицами с согласия подозреваемого, обвиняемого. Желание подзащитного, первоначально согласившегося с условиями договора, продолжать после его расторжения получать помощь адвоката, как уже отмечалось, никакого правового значения иметь не будет.
Отсутствие в соглашении оговорки об основаниях его расторжения действительно может поставить адвоката в сложное положение. Если следовать буквально правилам ч. 2 ст. 430 ГК РФ, в случае нарушения доверителем – иным лицом условия об оплате поручения адвокат обязан продолжать защищать обвиняемого, настаивающего на его участии в деле, и вправе после завершения процесса предъявить иск к доверителю о взыскании гонорара.
Особенно болезненна такая ситуация при исполнении поручения иногороднего доверителя. Не думаю, что дисциплинарные органы палаты подойдут слишком строго к «лопухнувшемуся» адвокату, если тот не согласился выехать в другой регион, потому что доверитель отказался оплатить ему проезд и гостиницу.
Позиция, согласно которой адвокат при расторгнутом соглашении вправе выйти из дела, только когда следователь или суд выразит на то свое соизволение, – «отрыжка» розыскного советского правосудия с его взглядом на адвоката в процессе как объект неограниченного государственного пользования.
Генри РЕЗНИК,
вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ, президент Адвокатской палаты г. Москвы
Член Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам, президент АП Вологодской области 6 июня 2017 г.

О праве адвоката на досрочное прекращение защиты

Какие бы противоречивые точки зрения ни высказывали мои коллеги по данному вопросу, его грамотное разрешение возможно лишь путем обращения к закону.
Достаточно глубокий анализ по этой тематике дали вице-президент ФПА РФ Геннадий Шаров в статье «Договором закон не поправить» (АГ. 2016. № 24 (233)) и советник ФПА РФ Василий Раудин в статье «Адвокатское соглашение» (АГ. 2017. № 1 (234)).
Я хотел бы несколько сузить тему и коснуться лишь вопроса досрочного прекращения защиты подозреваемого, обвиняемого по инициативе адвоката, поскольку право самого подозреваемого, обвиняемого на отказ от защиты (конкретного защитника) не вызывает особых дискуссий (ст. 52 УПК РФ).
Адвокатская практика показала, что некоторые адвокаты, принимая поручение на защиту по уголовному делу – как по соглашению, так и по назначению, не всегда доводят дело до его разрешения органом, в чьем производстве оно находится, и это происходит порой по инициативе адвоката. Если защита осуществлялась по назначению, выход адвоката из дела и замена его другим защитником по назначению не порождает, как правило, проблем и конфликтов с подзащитным. Сложнее ситуация обстоит, когда адвокат вступил в уголовное дело в качестве защитника по соглашению и на какой-то стадии уголовного судопроизводства досрочно прекращает защиту по своей инициативе, вопреки воле клиента. Возникает вопрос, позволяет ли закон так поступить адвокату, либо все-таки есть какие- то обстоятельства, которые дают законное право адвокату досрочно прекратить защиту, а по сути, отказаться от нее? Часто причиной досрочного прекращения адвокатом защиты является невыполнение доверителем условий соглашения по выплате вознаграждения. При этом некоторые адвокаты ссылаются на то, что одностороннее расторжение соглашения по инициативе адвоката предусмотрено соглашением при невыполнении условий по внесению обусловленного сторонами гонорара и, соответственно, при его расторжении отпадают правовые основания участия адвоката в деле. Наверно, такому толкованию права на досрочное прекращение защиты адвокатами способствовала и позиция Квалификационной комиссии и Совета Адвокатской палаты г. Москвы, указавших в своих решениях по одному из дисциплинарных производств на то, что расторжение соглашения между адвокатом и доверителем влечет и прекращение защиты, что нельзя расценивать как отказ от защиты.
Уважая мнения коллег, тем не менее еще раз кратко проанализирую правовую составляющую этого вопроса.
Действующее законодательство прямо указывает, что адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого (подп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Закон об адвокатуре), п. 7 ст. 49 УПК РФ).
Данные требования закона также нашли отражение в п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката: «…Адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу апелляционной жалобы на приговор суда…», в п. 17 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, принятого 20 апреля 2017 г. VIII Всероссийским съездом адвокатов: «Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты. Адвокат участвует в уголовном деле до полного исполнения принятых им на себя обязательств, за исключением случаев, предусмотренных законодательством и (или) разъяснениями Комиссии Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам, утвержденными Советом Федеральной палаты адвокатов».
Таким образом, закон императивно гласит, что адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты, указывая лишь на исключения, которые перечислены в законе.
Что же это за исключения в законе, которые позволяют адвокату отказаться от принятой на себя защиты?
В первую очередь следует обратиться к ст. 72 УПК РФ, в которой перечислены обстоятельства, исключающие участие в производстве по уголовному делу защитника. В подп. 1, 2 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре также указаны запреты в принятии адвокатом поручения (данные пункты непосредственно касаются защитника в уголовном судопроизводстве). В ст. 13 КПЭА говорится: «…помимо случаев, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, адвокат не вправе принимать поручение на осуществление защиты по одному уголовному делу от двух и более лиц, если:
1) интересы одного из них противоречат интересам другого;
2) интересы одного, хотя и не противоречат интересам другого, но эти лица придерживаются различных позиций по одним и тем же эпизодам дела;
3) необходимо осуществлять защиту лиц, достигших и не достигших совершеннолетия…».
При выявлении обстоятельств, указанных в ст. 72 УПК РФ, в подп. 1, 2 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре, в ст. 13 КПЭА, после заключения соглашения адвокат обязан расторгнуть соглашение и заявить самоотвод.
Закон не предусматривает иных оснований для отказа адвоката от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого, кроме тех, которые перечислены в законе.
Соответственно, и факт расторжения соглашения между адвокатом и доверителем, автоматически не может влечь прекращение защиты подозреваемого и обвиняемого по инициативе адвоката.
Таким образом, одностороннее расторжение соглашения в силу закона невозможно. Право на одностороннее расторжение договора может быть предусмотрено в договоре лишь в случае, если это предпринимательский договор. Поскольку ни доверитель, ни адвокат не являются субъектами предпринимательской деятельности, соответственно, они не могут предусматривать в договоре право на одностороннее расторжение договора (ст. 310 ГК РФ).
А в случае указания в соглашении на одностороннее расторжение договора и прекращения защиты адвокатом подобные условия будут противоречить закону и соответственно признаваться ничтожными.
Поэтому надо признать, что законодатель не дает адвокату права отказаться от защиты своего клиента в случае расторжения соглашения, в том числе и по причине неисполнения доверителем условий соглашения по оплате гонорара.
Тем не менее на практике могут возникать ситуации, не позволяющие адвокату продолжать защиту, помимо тех, которые перечислены в ст. 72 УПК РФ, в подп. 1, 2 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре, в ст. 13 КПЭА. Хотя законодатель не указывает на право адвоката по уважительной причине отказаться от защиты, однако такие обстоятельства могут иметь место, поэтому Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам (КЭС) следует обратить на них внимание.
С моей точки зрения, КЭС должна в своих разъяснениях привести примерный перечень уважительных причин, в силу которых адвокат вправе отказаться от дальнейшей защиты подозреваемого, обвиняемого. Таковыми причинами, на мой взгляд, могут быть: болезнь адвоката; переезд адвоката на постоянное место жительство в другой субъект РФ; передача дела для расследования (рассмотрения) по подследственности (подсудности) в другой субъект РФ, о чем адвокату не было известно при заключении соглашения, и тому подобные причины.
Не дав подобных разъяснений, мы не обеспечим защиту добросовестным адвокатам их прав при осуществлении ими защиты по уголовным делам.
КЭС следует, с моей точки зрения, также предусмотреть ситуации, когда действительно доверитель, злоупотребляя правом, не выполняет условий соглашения в части уплаты гонорара, а также расходов, связанных с осуществлением защиты. Конечно, в этой ситуации адвокатам следует рекомендовать быть более осмотрительными при заключении соглашения с доверителем и до начала защиты, как правило, настаивать на уплате большей части согласованного размера гонорара, памятуя, что отказ от защиты недопустим. Если же так случилось, что клиент не заплатил полного гонорара и настаивает на дальнейшем участии адвоката в деле, то, видимо, Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам в своих разъяснениях необходимо предусмотреть возможность обращения адвоката с соответствующим заявлением в адвокатскую палату субъекта РФ, членом которой он является, и в орган, в чьем производстве находится дело, о прекращении защиты по соглашению и назначению его в качестве защитника в порядке ст. 51 УПК РФ. Конечно, такая ситуация неприятна для адвоката, но наша профессия и статус адвоката обязывают его продолжить защиту подозреваемого, обвиняемого.
Также считаю необходимым Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам дать разъяснения о пределах принятой адвокатом защиты, от которой он не вправе отказаться.
Как известно, уголовное судопроизводство осуществляется стадийно (досудебное и судебное производство). Практика показала, что адвокаты заключают соглашения с доверителями на осуществление защиты как по стадиям (предварительное следствие, судебное следствие), так и на защиту на всех стадиях уголовного судопроизводства.

Согласно п. 2 ст. 13 КПЭА адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу апелляционной жалобы на приговор суда. Адвокат, принявший поручение на защиту в стадии предварительного следствия в порядке назначения или по соглашению, не вправе отказаться без уважительных причин от защиты в суде первой инстанции.
Редакция данной нормы КПЭА все же позволяет адвокату заключать соглашение отдельно на стадии как предварительного следствия, так и судебного разбирательства. В том случае, если адвокат заключил соглашение на осуществление защиты только на стадии предварительного следствия, то отказаться от участия в судебном заседании он может лишь при наличии уважительной причины. Соответственно, Комиссия ФПА РФ по этике и стандартам должна определиться с примерным перечнем уважительных причин, дающих право адвокату отказаться от продолжения защиты на очередной стадии уголовного судопроизводства. Необходимо также дать разъяснения адвокатам, как им поступать в тех ситуациях, когда адвокат заключил соглашение на защиту только на стадии предварительного следствия, подзащитный настаивает на его участии в судебном заседании, а заключать соглашение отказывается, соответственно, отказывается и оплачивать работу адвоката. Может ли адвокат в такой ситуации отказаться от продолжения защиты в судебном заседании?
С моей точки зрения, жизненные ситуации, которые не позволяют адвокату продолжить защиту, очень разнообразны, и в связи с этим было бы целесообразным Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам в своих разъяснениях предусмотреть право адвоката на обращение в совет адвокатской палаты с просьбой о разрешении вопроса о его праве на досрочное прекращение защиты при наличии уважительных причин, препятствующих продолжению защиты подозреваемого, обвиняемого.
Мне резонно могут возразить коллеги тем аргументом, что решение об освобождении адвоката от защиты при вышеуказанных обстоятельствах находится в компетенции дознавателя, следователя и суда, а не совета адвокатской палаты. Да и орган, в чьем производстве находится дело, может игнорировать разъяснение совета, данное адвокату по его обращению о досрочном прекращении защиты.
Да, в этом они отчасти будут правы.
Тем не менее следует принять во внимание следующее.
Действующим уголовно-процессуальным законом не регламентирована процедура прекращения защиты по инициативе адвоката, поскольку законодатель предусмотрел в законе запрет на отказ от защиты, за исключением отвода (самоотвода) адвоката по обстоятельствам, указанным в ст. 72 УПК РФ, и в порядке, установленном п. 1 ст. 69 УПК РФ.
Поэтому полагаю, что данный вопрос процессуально должен разрешаться по аналогии с самоотводом адвоката. То есть адвокат должен обратиться к дознавателю, следователю, суду с заявлением о досрочном прекращении защиты с указанием уважительных причин, по которым он не может продолжить защиту. Окончательное процессуальное решение, с моей точки зрения, должен по этому вопросу принять дознаватель, следователь, суд и в случае удовлетворения данного заявления адвоката – принять меры к замене защитника. Необоснованный отказ дознавателя, следователя и суда в удовлетворении заявления адвоката о досрочном прекращении защиты при наличии уважительных причин может быть обжалован в установленном уголовно-процессуальным законом порядке.
При этом не могут быть признаны законными доводы адвоката в обоснование досрочного прекращения защиты о том, что он разошелся с позицией своего подзащитного, ибо это элементарное нарушение права на защиту. Согласно подп. 3 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличии самооговора доверителя. Это положение закона также нашло отражение в п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Разъяснения совета адвокатской палаты, данные адвокату по вопросу досрочного прекращения защиты, конечно, не будут обязательными для дознавателя, следователя и суда, поскольку не предусмотрены уголовно-процессуальным законом, но, на мой взгляд, будут играть определенную роль при принятии ими соответствующего процессуального решения, направленного на реальное обеспечение права на защиту подозреваемого, обвиняемого. Тем более что разъяснения совета, данные адвокату, основаны на действующем Законе об адвокатуре.
В соответствии с подп. 19 п. 3 ст. 31 Закона об адвокатуре совет адвокатской палаты дает в пределах своей компетенции по запросам адвокатов разъяснения по поводу возможных действий адвокатов в сложной этической ситуации, касающейся соблюдения этических норм, на основании КПЭА. Согласно п. 4 ст. 4 КПЭА в сложной этической ситуации адвокат имеет право обратиться в совет за разъяснением, в котором ему не может быть отказано. Адвокат, действовавший в соответствии с разъяснениями совета относительно применения положений Кодекса профессиональной этики адвоката, не может быть привлечен к дисциплинарной ответственности (п. 3 ст. 18 КПЭА).
Изложенная точка зрения по вышеуказанному вопросу отражает лишь мое субъективное мнение не только как руководителя региональной палаты, но и как практикующего адвоката. Поделиться Прямая ссылка на материал: Поделиться: Поделиться