Красная цена

В чём ваша проблема, фисташки «Красная цена»? Я спрашиваю: «Блядь, в чём ваша грёбанная проблема, вашу мать?!»

Не переживайте, при написании этого текста ни одна фисташка не пострадала. Пострадал Дерьмоглот. Морально и немножко анально. История «Красной цены» печальна и мрачна словно готик метал, играющий фоном, пока ты лежишь в ванной, наполненной собственной кровью. Если раньше в «Пятёрочке» «красная цена» обозначала скидку, и ты радостный, бомжеватый и с копейкой в кармане мчался закидывать дешёвые ветеранские продукты в корзину, то теперь всё изменилось. Потеряло смысл. Обрекло меня на страдания, в том числе анальные.
Дело в том, что сегодня в «Пятёрочке» по «красной цене» практически все продукты. Сегодня «красная цена» — это говно для ветеранов, которым опасно кормить даже котов и псов. Будто директор по маркетингу Народного рынка перебрался на работу в «Пятёрочку». И теперь осотонел настолько, что в героиновых конвульсиях придумывает для покупателей эдакий квест — отравишься ли ты этим дерьмом или выживешь сегодня, но обязательно сдохнешь завтра. Я привык к играм подобным русской рулетке — мои родители ветеранстовали ещё в те времена, когда это не было мейнстримом. Они дружили с рынком, Хачменом, Хачидзе, Хачманадзе и такими марками одежды, названия которых не знали даже сами китайцы. Они покупали такие продукты, что их было страшно есть, только посмотрев на сверх низкую цену. Поэтому мой желудок — закалённый боец с детства, как ополченец в Донбассе, как Терминатор, Универсальный Солдат и измельчитель пищи в раковине.
Красная цена, как сейчас помню. Мои широко открытые глаза, зрачки, вылезающие из орбит, не жевачки орбит и не орбит планет, а орбит глаз. Шучу так, что аж сам плачу от смеха. Так вот. Вижу перед собой морозильник, в котором лежат пельмени «Красная цена», не стоят, а лежат, между прочим, стоят, ударение на второй слог, не поверите, 60 рублей килограмм. Я так обрадовался, что аж протрезвел. Поймите меня правильно — в те времена я жил на 12 тысяч и зачастую, чтобы сэкономить на продуктах, ездил с бабкой на Ладожскую в Народный рынок. Для тех, кто не был в Питере, поясню. Народный рынок — это как будто внутри крытого рынка свезли отовсюду все продукты по красной цене. И объявили по матюгальнику, что на них еще и дополнительная скидка — 50%. Про Народный рынок я потом напишу отдельно — как я на него ездил и испытывал себя прямо-таки героем произведения «Путешествие из Петербурга в Москву».
Короче говоря, я купил эти пельмени. В последствии ел я их, как сейчас помню, ровно полтора года. Первый раз меня не спасло алкогольное опьянение — уже сваренные мне пришлось их выбросить. Несколько раз после этого в разные печальные и нищебродские периоды своей жизни я пытался их сварить, но разум отказывался подчиняться. В конечном итоге я скормил их своему другу, который жил на Пискарёвке и ел вообще всё подряд в силу своей ущербной жизни в коммуналке. Друг не умер, а пельмени ещё оставались. Я даже заглянул в пакет, чтобы проверить, не бездонный ли он, а, может, там вход в Нарнию? Но нет, волшебства не произошло. Выкинуть их и попрощаться с ними я смог лишь спустя полтора года — жалко 60 рублей было.

С тех пор Пятёрочка стала одной большой красной ценой. И уже стало непонятно, что говно, а что нет. Сыр «Гауда» или «Масдам» упакованы в упаковки со словами на них «красная цена». Страшно жить, друзья. Хотя оба сыра пиздатые и охуенные как пятая часть GTA, в которую мне никогда не суждено поиграть. Суть в том, что смотришь на продукт и думаешь: ну это ведь нельзя никак испортить. Орехи, например, семечки, фисташки. Как могут эти продукты для околоподъездных грызунов могут быть хуже? Орехи есть орехи. Фисташки тоже. Так вот, что я вам скажу — хуй. И скажу «хуй» и даже покажу, если хотите. Впрочем, не покажу. Последний раз показывание хуя привело к рождению дочери.
И вот. Стою я красивый, солнечный и вечерний где-то в 100 км от Питера в единственной поблизости Пятерочке, в собственно единственном магазине, где можно расплатиться картой, кровью, потом и слезами. Смотрю около кассы висят фисташки. Висят и заманчиво поглядывают то на меня, то на вываливающееся ледяное пивко из продуктовой корзинки.
— Возьми нас, — шепчут фисташки по красной цене мне.
Я не дурак, 80 рублей всего — взял. Большой пакет. И пиву будет компания и мне чем в костёр кидаться. Не одну же туалетную бумагу жечь с ветками. По приезду домой засел в пластиковое кресло на шести сотках бабки-ветеранши жены, развёл костёр, наслаждаюсь комарами, не работающей свечкой от насекомых и криками незасыпающего ребёнка со второго этажа, которого пытается уложить жена. Романтика, блядь, что ни говори. Не говоришь? Вот и не говори.
Открыл пиво, открыл фисташки, открыл одну фисташку, в ней фисташка, открыл вторую — пусто. Взял другую — она без щели для поддевания ногтём. Выбросил в костёр. Каждая вторая фисташка оказалась закрытой или пустой. Или в ней какая-то стухшая пожухшуяся хуйня. Это навело меня на мысль, что наверняка существует специально обученный долбоёб, который где-то на конвеере сортирует фисташки — пиздатые откладывает в пачку, которая стоит подороже, хуёвые — в красную цену. Возможно, он даже надгрызывает лично те плотно закрытые фисташки и откладывает в сторону — для мажоров, которые могут себе позволить покупать орехи дороже трёх бутылок балтики по красной цене. Возможно, он подсвечивает фисташки ультрафиолетом определить, что внутри. Вероятно, ему помогают белки. Вероятно, белка у меня. И вот из-за таких долбоёбов я не жру фисташки, а плююсь их ошмётками в костёр.
Как вы понимаете, пост о злоебучих продуктах по красной цене, которой поклоняются как Сотоне адские ветераны. Но оказалось, что фисташки могут наебать тебя даже в развес. Замечу, что в развес они стоят прилично и покупаю я их в том состоянии, в котором вы обычно бываете по выходным. Тогда не страшно. И денег не жалко. Но даже такие мажорные фисташки наёбывают тебя как терминал по оплате телефона наёбывает своей комиссией. Да, эти фисташки заметно лучше, чем по красной цене, но я всё равно собираюсь объявить фисташкам войну. Кровожадную, беспощадную и бессмысленную, как на Украине.
Возможно, среди вас есть тот самый коварный долбоёб, сортирующий мои фисташки, которые я должен жрать, а не кидать в костёр? Может, именно ты читаешь сейчас это и ехидно ухмыляешься, потирая лапки. Вероятно, ты муха. Впрочем, нет. Ты — мудак, отбирающий у человека с ограниченным свободным временем одно маленькое удовольствие — няшную закуску к пиву. И если ты это читаешь, знай — Бог над нами, как говорит моя бабушка. На самом деле Бога никакого нет — только Свидетели Иеговы, но знай, что так говорит моя бабушка. Уважай мою бабушку, блядь. Уважай её как уважаешь ЗОЖ, турник и кепку «Fred Perry». И положи мне, сука, нормальных фисташек.

Автор Дмитрий Сичинава

Исторически выражение «красная цена» означает «максимальная цена»: крас­ная цена ему два рубля в базарный день (то есть «больше не дашь»). Тем не ме­нее в современных магазинах можно увидеть красные ценники или красные цифры на желтых ценниках, означающие скидку, и услышать словосочетание «красная цена» в значении «цена со скидкой».

В древнерусском «красный» значило «хороший, красивый», сейчас речь идет о красном цвете в прямом смысле слова: им зачеркивается старая цена и пи­шется новая, чтобы бросалось в глаза. Под хорошей ценой исторически подра­зумевалась цена высокая, но в современном мире покупатель стал важнее продавца: американское выражение «good price» означает низкую цену.

Кстати, низкая цена в просторечии часто называется еще и дешевой. Счита­ется, что говорить «дешевые цены» неграмотно, потому что слово «дешевый» и так означает только цену. Если же обратиться к Корпусу русского языка, оказывается, что «дорогая цена» и «дешевая цена» в прямом смысле встреча­ются еще в средневековых текстах.

Другие выпускиСлово дня